Искусство наказывать и прощать

Искусство наказывать и прощать“Я знаю, что детей бить запрещено и телесные наказания— не дело. Да я так как его и пальцем не трогаю. Знаете, что я делаю? Он страшно опасается темноты — так я его закрываю в подвал, выключаю свет и оставляю в том месте. Взглянули бы вы, какой он позже шелковый становится!” —это рассказ отца, что привел на обследование шестилетнего мальчика с сильным неврозом.

“Не верьте вы ему. Уж я его полностью вижу, притворщика. Специально – медлительно отстегиваю ремень — еще и не коснусь, а он уже кричит, кличет маму на защиту”—так говорит второй папа, огорченный нехороший успеваемостью сына-третьеклассника.

“У меня имеется принцип: ничего не хвалить, пока сын не достигнет совершенства. А он ни при каких обстоятельствах не достигнет. Я проcто получаю, чтобы у него было чувство ответственности — а его нет!” — подобным заявлением начинает собственный долгий рассказ третий папа, очень сильно озабоченный поведением одиннадцатилетнего сына. Он ужасный лентяй, лгун, скрывает нехорошие отметки, никакие наказания не помогают.

Мы процитировали высказывание троих отцов, но это не означает, что неточности и перегибы в воспитании — удел лишь отцов. Жестокости, аналогичной той, какая исходит из первого приведенного примера, непонимания, о котором свидетельствует второй пример, нелепых правил, на коих основано воспитание в третьем случае, — всего этого в избытке, к сожалению, и у мам, бабушек, дедушек, других воспитателей и дядюшек.

Задумаемся глубже над третьим случаем. Он совсем не уникальность, и я честно уверен, что многие родители определят себя. Уже этого вполне достаточно для более тщательного разбора.

Папа говорит, что наказания не помогают, и он пришел посоветоваться, имеется ли такое наказание, которое воздействует на сына. От самого мальчика и матери мы выяснили, что папа вправду ни при каких обстоятельствах не поступается собственными правилами. похвал и Никаких одобрений. Папа считает, что мальчик “обязан все мочь” и нечего ожидать от совета и отца помощи. Папа педантично осуществляет контроль исполнение поручений и домашних заданий, которые дает он сам; беда, в случае если обнаружится неточность. Мальчик избегает этого контроля когда может. Тем самым он запускает уроки, школьные оценки ухудшаются. Соответственно увеличиваются отцовские требования, папа все строже, неистовее в собственном контроле—и вот готова разразиться домашняя трагедия. Притом нет сомнений, что намерения у отца благие, мальчиком он дорожит и желал бы воспитать его как возможно лучше.

Что на это сообщит психолог?

Для начала зададимся вопросом, что же такое наказание. В голову сходу лезет воспоминание о взятых в детстве нескольких затрещинах либо домашнем аресте за неосторожно нацарапанное домашнее задание, или за шалость. Но, точно, вспомнятся и приятели, для которых затрещины были простым делом, потому, что сыпались справа и слева, и никакая “домашняя колония” не имела возможности вынудить их аккуратнее писать. Потому что наказание—это вовсе не воздействие со стороны наказывающего, в противном случае, что происходит в наказываемом ребенке. То, что он наряду с этим переживает. С позиций психологии это отлично всем известное неприятное, унижения и давящее чувство стыда, от которого хочется как возможно скорее избавиться и ни при каких обстоятельствах более не волноваться.

Так же обстоит дело с поощрением. Приз—это отнюдь не всегда то, что мы вычисляем такой, в противном случае, что воспринимается ребенком как поощрение. Приятная, возвышающая удовлетворенность делом, за которое похвалили дорогие нам люди. Наслаждение от того, что нас обожают и симпатизируют нам. Очевидно, подобное чувство хочется продолжительнее удержать и почаще волноваться в будущем.

Итак, на вопрос как верно распределять поощрения и наказания, мы не дадим правильного ответа, сколько того и другого должно приходиться на каждого ребенка. “какое количество затрещин и какое количество конфет”. Воспитательная неприятность заключается тут не числом, а в отношении ребенка к наказывающему и поощряющему. Это глубоко личное, личное дело ребёнка и воспитателя, в нем сфокусировано все, что их связывает и сближает. Принципиально важно, как формировались их взаимоотношения, как они эмоционально близки друг другу! Чтобы наказание возымело воздействие, ребенок обязан пережить чувство вины. Ему нужно понять, что он неким образом нарушил добрые взаимоотношения с родителями либо иными воспитателями. Без этого чувства наказание всего лишь открытый акт насилия, тщетное терзание, или напрасная трата энергии. Оно не есть воспитанием. Хуже того, целый возбуждаемый в ребенке негативный эмоциональный заряд обращается против того, кто так “хладнокровно” наказывает. Воспитатель оказывается в роли надсмотрщика, что высек провинившегося, но тот за собой никакой вины не видит.

Педагоги утверждают, что наказание имеет тройное значение. Во-первых, оно должно исправить вред, причиненный плохим поведением. И ребенок обязан убрать неосторожно разбросанные вещи, починить по возможности сломанную либо разбитую вещь. Из собственных карманных денег хотя бы частично компенсировать цена причиненного кому-либо ущерба. Во-вторых, наказание содействует тому, чтобы такие действия не повторялись. Оно имеет отпугивающий, устрашающий суть, о чем мы уже говорили. Но третье, и, по всей видимости, основное значение заключается в снятии вины. “Провинность” представляет собой определенное отчуждение, преграду, неуверенность во взаимоотношениях с провинившимся. Будущее наказание должно смыть эту вину. Тем самым в наказании усматривается элемент высшей справедливости, которую виноватый признает и принимает.

Из этого направляться, что в случае если мы наказываем ребенка из-за собственной нетерпеливости либо нехорошего настроения, и вдобавок по причине находящих на нас приступов злобы, то собственный самочувствие мы мало улучшаем, но с позиций воспитательной отечественное поведение не только расходится с целью, но и приносит вред. Ребенок с 60 секунд страдает, может, и плачет, просит прощения, но в его понятия о справедливости это не укладывается, и он не чувствует за собой нужного чувства вины, нет и урока и облегчения на будущее.

А как обстоит дело с поощрением? Оно как воспитательное средство более действенно. В случае если наказание только останавливает плохие действия, то поощрение ориентирует на добрые и закрепляет их. Под поощрением нельзя понимать конфеты, футбольный мяч либо велосипед за школьные удачи. Лучшая приз для ребенка—сознание того, что он принес радость любимым людям, а презент вдобавок только символизирует это. В том месте, где знак становится главным и самоцельным, где только он заставляет ребенка отлично вести себя,—в семье что-то неладно.

В случае если за любую неточность ребенка ожидает наказание и ничего больше, ребенок не обучится верному поведению. Помимо этого, он будет опасаться того, кто наказывает, стремиться одурачить его, чтобы избежать наказания. наказания и Никакие упрёки не сделают школу привлекательнее для менее одаренного ребенка. Но в случае если за любой мелкий успех хвалить и ободрять его, покажется надежда, что он будет трудиться с полной отдачей и удовольствием.

А сейчас мало о втором. наказание и Поощрение— главные воспитательные средства. Это указывает, что с их помощью мы достигаем определенной воспитательной цели. Цель наказания, так, не потопить безбожника, а спасти и вытянуть! Метод для этого—прощение!

Мальчик из детского дома, сравнивая более богатый детский дом с бедно оборудованным, все же дал предпочтение бедному, в силу того, что, он утвержает, что в том месте “нас за нехорошее поведение начальница накажет, а директор за нас заступится”. На первый взгляд, такое поведение специалистов – воспитателей думается непедагогичным, непоследовательным а также тщетным. Но в той ситуации, дети замечательно ощущали, что дело тут не в слабости, а, напротив, в привязанности к ним, и осознавали, чего недоставало им в других детских зданиях. К тому же, директор и начальница были супругами, и их детский дом, в сегодняшнем понимании, именовался бы “детдом домашнего типа”. А в какой семье не защищают за детей конкретно так, как у тех двоих воспитателей в детском доме!

Прощение—это не приз, а освобождение от напряжения вины, ожидаемого либо уже взятого наказания. Это по сути примирение. Как любое освобождение, прощение рождает хорошие чувства к освободителю. Лишь тогда ребенок будет обожать наказывающего отца либо мать и волноваться новые проступки как рвение исправиться, помириться, отлично вести себя впредь.

Но и тут направляться избегать крайностей. Ни при каких обстоятельствах ничего не прощать свидетельствует бесчувственное, безжалостное, антипедагогичное поведение. Оно только углубит пропасть между ребёнком и воспитателем. Но в любой момент с готовностью прощать все – значит утратить возможность и авторитет оказывать влияние на ребенка. Так что и тут понимание и рассудительность личных качеств ребенка будут помогать нам лучшим ориентиром.

Отцу того непослушного мальчика, по поводу которого мы начали эти размышления, мы не сможем дать совет, какое избрать наказание, но настоятельно попросим его пересмотреть собственные “правила”. Они у него нежизненны, недейственны, антипедагогичны, и бедный мальчик только утверждается в собственном упрямом сопротивлении. Правила эти в итоге пагубны и для воспитателя, потому что лишают его возможности оказывать хорошее влияние на мальчика, а иначе, не разрешают почувствовать удовлетворение и радость воспитателя.

Оставьте первый комментарий

Оставить комментарий

Ваш электронный адрес не будет опубликован.


*